Интервью с Александром Билинкисом написано под влиянием трех факторов. В лиде они не поместятся.

Три фактора

С человеком, которого по минимуму необходимо представить так – предприниматель, владелец холдинга Orhei-Vit, владелец винодельческого завода Carlevana, совладелец Moldpresa Grup, а, значит, и сети книжных магазинов Librarius, председатель Еврейской общины Республики Молдова, почетный консул Мексики в Республике Молдова – можно сделать интервью либо на очень узкую тему, либо обо всем. Это – не интервью на узкую тему.

С человеком, который усаживает тебя в кресло, предлагает выкурить Cohiba форматом на треть больше того, что ты куришь, и говорит: «Паша, я интервью практически не даю. Вчера, только из уважения к тебе, я согласился. Но когда положил трубку, подумал, что я напрасно это сделал. Давай пока покурим, что ли…». Так вот, такое интервью, без диктофона, без открытого ноута на узкую тему получиться не может.

Александра Григорьевича Билинкиса я знаю столько лет, что понятно, он – Саша. Но когда Саша приобрел Каушанский консервный завод (теперь входит в холдинг Orhei-Vit), а я провел на этом заводе восемь месяцев своей жизни, работая в нескольких цехах, ухаживая за сокурсницами, выпив немереное количество экспортных соков (и не только) где-нибудь у конвейера или на рампе, то я подумал: «Круто растет Билинкис, если может купить целый мир, где я провел восемь месяцев».

Так что это интервью обо всем и без моих вопросов.

Часто теперь вспоминаю фразу моего отца. В молодости жизнь кажется бесконечной. Лет после тридцати годы начинают пролетать с сумасшедшей скоростью, как дни. Вдруг, после шестидесяти, жизнь как будто останавливается. А потом приходит время, когда ты спрашиваешь себя: «Сколько все это будет тянуться?» Примеряю ее на себя и понимаю, что мир изменился.

Я из поколения 90-х. Тогда почти никто не становился профессионалом – математиком, химиком или врачом. Тогда в воздухе была жажда наживы, сломалась огромная страна, разрушилась социалистическая система, а, значит, был один путь – в бизнес. Я из семьи геологов, учился в Горном университете в Питере, но в итоге я – предприниматель.

Сейчас Orhei-Vit – единственный национальный бренд в продуктах питания, который экспортируется в тридцать стран мира. Naturalis и Vita можно купить и в США, и в Китае, и в Катаре. Но это и пример бизнеса, когда понимаешь, что геополитика влияет на тебя, как ливень на человека, стоящего на улице без зонтика. До 2006 года наш экспортный баланс был 50% – Россия, 20% – Казахстан и 30% все остальное. Сейчас Россия – ноль, Казахстан практически тоже, все остальное – 100%. Человеку бывает не просто резко развернуться на месте. Нам пришлось развернуть предприятие, и мы выжили.

Молдова – зона рискованного земледелия. И хотя сельское хозяйство и переработка всегда будут частью нашей экономики, но национальную идею развития бизнеса нужно искать в сервисах. Внутренний туризм, масштабный парк развлечений, финансовые услуги, еще какие-нибудь сервисы. Только это направление может принести рывок для материального фундамента национальной идеи.

Почему у нас до сих пор нет национальной идеи? Если говорить о политиках, то они были слишком зависимы от учета геополитических интересов США, Европы или России, но не Молдовы в первую очередь. Кроме того, жизнь от выборов до выборов – это неразрешимый конфликт для развития. Чтобы развивать, например, инфраструктуру, те же дороги, нужны деньги. Если не займы, то, значит, налоги. Но впереди выборы. Рост налогов не нравится избирателю. Значит, отложим инфраструктуру, пойдем навстречу электорату. Электорат не против дорог, но свой карман еще ближе к телу.

Молдова – маленькая страна. Ее легко «объехать». Поэтому нам нужны хорошие дороги, но развитие аэропорта, как мощного европейского «хаба», принесет не меньший эффект, чем  тысячи километров хорошего асфальта.

30 книжных магазинов – это тоже часть национальной идеи. Страна, молодёжь которой не читает, не имеет будущего. Когда мы открывали первый Librarius, мне все говорили: «Саша, что ты делаешь? Бумажные книги выходят из тренда, еще пару лет и все будут читать только электронку». Но, если зайти в магазин на часик и понаблюдать, то там не только взрослые люди, там больше молодежи, тех, кому 18, 20, 25. Они покупают книги, они читают, они общаются. Мы создали для них среду для развития. Я этим горжусь.

Мне нравятся изменения в налоговой политике и действия властей для развития бизнеса. Но тут есть одна проблема. Нельзя за один или два года изменить векторы экономического развития, которые Молдова копила десятилетиями. Сейчас принципиально важно, чтобы начавшиеся изменения были продолжены. Как бизнесмен и гражданин, я бы хотел, чтобы вне зависимости от расстановки сил в Парламенте начатые в последние годы изменения были бы последовательно продолжены.

Стране стоит приглядеться к частно-государственному партнерству. Даже при быстром развитии Молдове нужно не 10, а 20 лет на серьезные изменения. Каждый год задержки сегодня – это пять лет отставания через два десятилетия. Государство не успеет сгенерировать средства на развитие в ближайшие несколько лет. Решение одно – приватизация, концессии, привлечение бизнеса. Не стоит этого бояться, такой опыт есть у многих стран, и он работает.

Во что стоит инвестировать в Молдове? В сервисы. В широком смысле слова. Например, сервис, который первый начнет массово доставлять продукты питания к вам на дом, или та сеть супермаркетов, которая первая откроет магазины без кассиров – именно они и станут будущими лидерами рынка. Или сервисы, связанные с финтехом, с медицинскими услугами, туризмом, всем тем, что делает жизнь людей лучше и проще.

Технологии стремительно меняют мир. Ошибкой любого предпринимателя будет считать себя способным самостоятельно принимать правильные решения при таком темпе изменений. Нужно принимать на работу людей умнее тебя. И тут встает первый вопрос: «Как научиться управлять людьми, которые умнее тебя?» Но как только какое-то решение появляется, встает новая проблема: «А как их мотивировать?»

Как бы ни менялись технологии, но есть вещи, которые останутся неизменными, например, вино. Какие гаджеты бы ни были у людей в руках, но они выйдут с ними в ресторан, пообщаться и выпить бокал вина. После винного эмбарго у нас было много проблем, но сегодня они все уже за спиной. Для меня – это как настоящий ренессанс. Поэтому мы изменили дизайн нашей этикетки вин и назвали новую линию Carlevana Renaissance. Она прямо сейчас выходит на рынок. Вина замечательные, свежие, питкие.

Но есть и другая «новинка». В моей коллекции было заложено несколько тысяч бутылок Cabernet 2002 года. Вино достигло своего пика зрелости. Великолепное вино. Надо продавать, не жалеть. Вопрос: как назвать? У нас на заводе с незапамятных времен живет ворон. Огромный, как три обычных. Никогда не подлетает близко к людям, никто его не видел на земле, только на ветках деревьев. Ворон – птица элегантная, интеллектуальная. И мы решили назвать эту серию вин Black Raven (Черный ворон). Думаю, это вино многих удивит.