С Дмитрием Слоновским я познакомился, когда он был одним из организаторов «прорывной» на то время бизнес-конференции BizPower

Это сейчас конференцией никого не удивишь, но тогда, больше десяти лет назад, BizPower был ивентом раздвигающим рамки, не больше, ни меньше. Я был одним из спикеров, поэтому почти изнутри имел возможность оценить масштаб подготовки и ту маленькую революцию, которую эта конференция сделала в Молдове.

Как ни странно, потом я неоднократно делал интервью с другими организаторами BizPower, а вот с Дмитрием ни разу. Но, лучше поздно, чем никогда.

Поводом для интервью, неожиданно, стала Африка. Один из моих знакомых попросил меня помочь с деловыми контактами в Африке, я стал узнавать, кто из молдавских компаний там работает, и вдруг мне подсказали: «Ты же знаешь Дмитрия Слоновского? Он много лет работает в Африке, делает там масштабные исследования, поговори с ним».

Исследования в Африке? Как можно пропустить такую тему для интервью?

Дмитрий, привет. Мы много лет не виделись с тобой. Что у тебя сейчас написано на визитке?

Визитка не изменилась. Там все так же написано: CEO и основатель Magenta Consulting. Получается я уже почти 19 лет я занимаюсь исследованиями и коммуникационными стратегиями. Только со временем это стало гораздо глубже. Теперь за цифрами мне легче увидеть «картинку». Сейчас я человек, который помнит тонны цифр, но они часто складываются у меня в самые настоящие образы. Так что иногда меня нанимают на работу, чтобы я просто рассказал, что я думаю или даже чувствую, когда все цифры собраны.

В интеллектуальных услугах компания часто неотделима от своего владельца. Magenta Consulting – это ты?

Magenta Consulting прожила 19 лет со мной, а я с ней. Периоды были разные. За это время у меня было три сильных исполнительных директора, тогда нагрузка на меня падала, и команда работала почти в автономном режиме. В пандемию я вообще застрял на пять месяцев в Африке, в Ботсване, не мог оттуда выбраться – компания работала без меня. Но сейчас я на 100 процентов вернулся к руководству компанией. Тем не менее, Magenta Consulting – это совсем не только я. В команде работает 35 человек, каждый из них вносит свой вклад, так что команда – это сумма всех нас.

35 человек со специализацией «исследования»? Это очень много для Молдовы.

Не все работают в Молдове. В Африке есть пару человек, в Румынии мы сохранили присутствие, там был офис побольше, но и сейчас там филиал. Но основная часть команды здесь, в Кишиневе. У нас сформировался профессиональный консилиум директоров департаментов, так что часто я больше слушаю, чем принимаю решения.

Как бизнесмен я всегда прикидываю «постоянные» затраты. 35 профессионалов – приличный фонд заработной платы. Значит и объемы заказов должны быть приличными. Сколько проектов вы делаете в год?

Обычно где-то 130–150 проектов в год.

Дай примеры хотя бы нескольких исследований. Это бизнес? Общество? У вас есть какая-то специализация?

Наша специализация – это сами исследования. Исследовать можно все что угодно. Это могут быть и какие-то гендерные вопросы, и рождение детей, и бизнес, и политика.

Но как можно быть специалистом в таких разных сферах одновременно?

Конечно, мы не эксперты по умолчанию во всех отраслях, но мы эксперты в исследованиях. Зная методологию, имея опыт ее применения ты можешь исследовать практически всё. Ты спросил о примерах… Это может быть исследование для Национального банка, почему люди старше 60 лет предпочитают расчеты наличными деньгами или исследование, связанное с туберкулезом в тюрьмах. Причем последнее, как ты понимаешь, и проводить непросто, начиная от ограничений доступа в тюрьмы, до специфики контингента с которым мы проводим исследования. Сферой исследований могут быть и политика, и бизнес. Одно из исследований, которое и меня самого сильно увлекло, было исследование о социальной сегментации в Молдове, нужно было, вне зависимости от политической принадлежности, выявить процент консерваторов и либералов в нашем обществе.

А какая география исследований?

70% заказов — Молдова. Потом идут США и Африка. Иногда бывают заказы из Германии, Швейцарии, с Балкан, из Украины, Румынии.

Не могу не спросить про Африку. Как вообще Африка появилась в вашей работе?

Совершенно случайно. Мой знакомый из Америки, который много лет жил и работал в Африке, пригласил меня сделать методологию для одного проекта. Небольшая работа. Но после этого всё как-то закрутилось. Это было лет десять назад. А последние лет пять-шесть — уже очень активно там работаем. Не секрет, что специалист, у которого уже есть опыт работы в Африке, он почти автоматически попадает в обойму. Потому что повторно тебя проще привлечь, чем человека, который в Африке не бывал. Так что, когда в твое портфолио входит Африка, это сразу повышает твою ценность для тех организаций, которые планируют какие-то исследования в Африке, потому что им понятнее, с кем они работают.

Расскажи про какое-нибудь исследование, чтобы можно было лучше себе представить, что такое исследования в Африке…

Например, медицинский опрос, скорее даже медицинская опись населения. В стране, допустим, 2 миллиона домохозяйств. В одном может жить и 20 человек. А мы должны, в ходе опроса, взять информацию в 200 или в 400 тысячах домохозяйств. С ними нужно работать, нужно собрать информацию, какой процент ВИЧ-больных, сколько больных туберкулезом, очень много протоколов по здравоохранению, меня, как и других исследователей, учили брать кровь из вены. Нас было около 600 интервьюеров. Я готовил методологию, проводил тренинги и тренинги для тренеров. Есть что вспомнить.

В каких странах ты успел поработать?

Сомали, Нигерия, Ботсвана, Замбия, Кения. Самая благополучная из них – Ботсвана. Там в большей степени себя чувствуешь в безопасности, чем в других странах. Я был и в столице и много ездил по селам. Наверное, на общем благосостоянии страны сказывается и добыча алмазов. Как раз, когда я был в Ботсване, там нашли один из крупнейших алмазов в мире.

Но я успел посмотреть Африку не только с «рабочей» стороны. После начала работы я стал много путешествовать по африканским странам. Запомнились Сан-Томе и Принсипи, островное государство, бывшая португальская колония. Океан, красота природы и, по контрасту, нищета. Помнишь фазенды в мексиканских сериалах? Вот в Африке до сих пор можно увидеть такие фазенды и так же работающих людей.

Контрастом стала Намибия, пять недель путешествия тоже не забыть. Совсем другой уровень страны.

Сколько ты, в итоге, прожил в общей сумме в Африке?

15-20 месяцев. Почти два года. А в пандемию я конкретно застрял там. Я был чуть ли не единственным белым консультантом, который добрался туда в первые дни пандемии. Это вообще одно из самых необычных воспоминаний в моей жизни. Мы летели в пустом самолете. Кишинев-Стамбул-Йоханнесбург, и оттуда в Габороне. Столицу Ботсваны. Летел большой пассажирский борт только с двумя пассажирами, один из них –я. Стюарды, летчики в медицинских костюмах и масках. Нам выдали в пакетах бутылку воды и бутерброды. А по прилету начались анализы на COVID. Каждые два дня. Мне иногда казалось, что ноздри в носу у меня после этого стали сквозные.

Интересно, если бы со своим опытом жизни в Африке стал бы владельцем туристического агентства, как бы ты «продавал» Африку?

Продавал бы тем, кто уже поездил по миру, это не Турция и не Египет, с Африки не начинают, в неё влюбляются потом. В Африке ты должен быть готов к дороге – расстояния огромные, есть что смотреть, на месте сидеть глупо. Ты должен быть готов, что не все идеально чисто. Например, в Замбии у меня три ночи в комнате жила крыса — мы смотрели друг на друга. И я боялся — и она, наверное, тоже. Но есть такое выражение: «Africa is calling». Если побывал там хотя бы пару недель — начинаешь к ней тянуться. Другие люди, другое отношение к жизни, другой ритм. Пока я не представляю себе жизни, чтобы не возвращаться в Африку.

Может тебе и стоит когда-нибудь открыть агентство… Но вернемся к Magenta Consulting и Кишиневу. Будешь подводить итоги в следующем году?

За 19 лет мы сделали больше 2000 проектов, есть чем гордиться. Так что юбилей точно будем отмечать

Планы?

Мы давно не строим долгосрочных планов. Мир слишком быстро меняется. Была мысль когда-то продать компанию. Или уехать консультантом в Африку — там хорошие деньги и полная независимость. Сейчас я работаю много, компания растёт, мы — крупнейшая исследовательская компания в Молдове. Если случится евроинтеграция — на рынок могут прийти большие международные игроки. Может быть, тогда появится предложение, от которого я не откажусь. А может — и нет. Посмотрим.

Последний вопрос. Мне кто-то говорил, что Magenta Consulting занялась нейромаркетингом. Это что?

Это совсем не так эзотерично, как ты себе представляешь. Мы купили специальное оборудования для исследования движений глаз. Показываем человеку полку — с настоящими и тестовыми товарами. Он выбирает, а мы фиксируем: куда смотрит, сколько раз возвращается взгляд, как реагирует — вплоть до пульса, потоотделения, мимики.

Кто заказчики?

Bacio di bolle, Vioroca, Rogob, производители муки. Кроме работы с полками отдельно тестировали билборды, потому что дизайнеры часто рисуют красиво, но в реальной жизни у водителя есть доля секунды — заметил он это или нет.

Успокоил, теперь я понял, что это просто инновационная технология, а не гадания в темной комнате. Буду знать кого рекомендовать, мне кажется, что эта услуга нужна многим компаниям, конкуренция на полках ритейла серьезная, глубокое понимание своего покупателя точно никому не помешает.

Ну и теперь я знаю, у кого спрашивать рекомендации перед поездкой в Африку.