Анастасия, добрый день. Перед интервью я посмотрел ваш сайт. Знаете, какое у меня впечатление? Что была женщина, жила какой-то жизнью и, вдруг, в один момент все поменялось. Всего за пять лет семь персональных выставок, от Комрата до Германии и Кипра. Участие в двадцати коллективных выставках. Десятки, если не сотни картин. Телевизионные интервью, от того же Комрата до Кипра. У меня один вопрос, как может жизнь так переключиться? Чем вы занимались, например, ДО?

По профессии я юрист. Но когда, после университета я должна была начать работать в третейском суде и узнала, сколько мне будут платить после всех лет учебы, я почувствовала себя просто оскорбленной. И тогда я сказала, что у меня никогда не будет директора, я всегда буду работать сама.

И это стало толчком уйти в искусство?

Тогда еще нет. Я занималась, да и занимаюсь бизнесом, у меня два магазина парфюмерии в Комрате и в Чадыр-Лунге, я писала сказки, мне нравятся тексты, мне нравится писать, рисовать акварелью с детства,  но живопись маслом появилась гораздо позже. Пять лет назад.

Учитывая, сколько вы сделали за эти пять лет, это должно было быть как наваждение…

Это и было наваждение.  Мне всегда хотелось получать от жизни максимальное удовольствие, сама погоня за удовольствием доставляла мне наслаждение. Например, писать те же тексты – это настоящий кайф. И, вдруг, мне захотелось писать картины маслом. Вот до такого состояния, что волосы дыбом и мурашки по коже. Мне снилось, что я пишу маслом, мне снился запах красок. И в какой-то момент мой брат подарил мне пять холстов, краски и сказал: «Порисуй и успокойся». Как сейчас помню – три часа ночи, я сажусь рисовать и меня уже не остановить…

Семь персональных выставок за пять лет и двадцать коллективных, это результат этого наваждения?

Писать маслом – это как наркотик. Я работаю в стиле абстрактного экспрессионизма, а это не просто живопись. Это способ выплеснуть на холст свои эмоции, свое подсознание, вытащить из себя то, о чем ты даже не подозревал. В общем, через три месяца, как я начала рисовать у меня была первая коллективная выставка, а через семь месяцев – первая персональная. Параллельно я, как губка, впитывала всю информацию по искусству, на которую мне хватало времени – от биографий художников до техники рисования.

Мне кстати, когда давали ваш телефон, сказали, что вы теперь и преподаете живопись…

Да, после моей работы на Кипре, то мне предложили сотрудничество с Ближневосточным Университетом Турецкой Республики Северного Кипра. Я записала для них мастер-класс «Интуитивная живопись». Скоро он будет доступен на новой онлайн платформе университета E-StydyBox.

Анастасия, а можете прорисовать мне цепочку от Комрата, начинающей художницы, до Кипра, мастер-класса?

Попробую. Я собиралась лететь в Германию, на свою персональную выставку. И вдруг мне предлагают поехать в Турцию, в Малатью, это город  на востоке Турции, административный центр провинции Малатья.

А что в Турции было привлекательнее выставки в Германии?

Предложение принять участие в художественном симпозиуме международной оганизации Türksoy, где каждый год приглашают от страны одного человека - довольно престижно. За 13 дней нам нужно было нарисовать по две работы, по окончании симпозиума – коллективная выставка. Все художники работали в одной галерее. По всему городу были расклеены  афиши о симпозиуме художников, каждый житель города мог прийти и посмотреть, как мы работаем. Кого-то это стесняло, мне, наоборот, было в кайф, мне нравится, когда в момент моей работы над картиной рядом люди, получается своеобразная игра.

Успели написать две картины?

Написала восемь. За что удостоилась по завершении отдельной благодарности от губернатора и мэра города. Впоследствии мне этот опыт очень пригодился. По сути это был первый кирпичик, первый вклад в будущую мою поездку на Кипр.

Вот мы и подошли к Кипру…

Все случилось, как всегда, неожиданно. Мне позвонили из Управления культуры Гагаузии и предложили принять участие в художественном симпозиуме на Кипре. Условие участия – готовность сделать пять работ большого размера за пятнадцать дней. Как я узнала позднее, эти картины предназначались для музея современного искусства, который планировался к открытию на Кипре.

Интересно, сколько вы обдумывали предложение?

Нисколько. Я сразу сказала, что еду. Меня даже переспросили, не хочу ли я подумать. Но мне не нужно было даже задумываться, можно считать, что я заказала свыше это предложение.

Если вы только закончили ремонт дома или в офисе, то самое время заняться декором. Лучшая идея – посетить для этого Decor Park

Какие впечатления остались от Кипра?

Самые яркие. Это был декабрь, но, понятно, что декабрь на Кипре совсем не такой, как в Молдове. Днем 15-17 градусов, ночью редко меньше 10 градусов тепла. Отдельный номер в гостинице, мастерская в двух шагах от отеля, холсты, краски, все предоставляется.

Как я понимаю, работы вы потом оставляете организаторам. Если не секрет, мне как бизнесмену в прошлом и в будущем интересно, картины  еще и оплачиваются или это «творческий бартер»?

Оплачиваются, есть своя система бонусов, но важнее всего не это.

Атмосфера?

Да. Само творчество. Общение с другими художниками. Я познакомилась с огромным количеством интересных людей. Уже не говорю о знакомстве с организатором выставки – кипрским миллиардером Суат Гюнселем. Он основатель Near East University на Северном Кипре, он был и инициатором проведения этого художественного симпозиума, как части подготовки к открытию музея современного искусства Кипра.

Судя по всему, портал для вдохновения был открыт?

За 18 дней я написала не 5 полутораметровых картин, а 12 - две из которых были двухметровыми. И они получили такое признание, что меня пригласили приехать еще раз, уже персонально, в феврале 2020 года.

Так это же на грани начала эпидемии и объявления локдауна?

Да. Получилось почти сюрреалистическое приключение. За тридцать дней я сделала 35 работ, вместо 25. Я помню фразу Суата Гюнселя: «Анастасия, вы не исчерапли ваш запас вдохновения…». Он предложил мне продолжить работу. Я только получила «добро» от супруга, только подписала второй контракт, как через десять дней границы закрываются на пять месяцев.

Представляю себе, остаться на карантин, в гостинице, в чужой стране….

По-своему мы не почувствовали карантина. Да, исчезли все люди, отель опустел, почти не было персонала, но можно было выходить на улицу, а, главное, можно было работать в мастерской. Настроение было работать сутками напролет, я больше времени проводила в мастерской, чем в отеле, не очень разбирая, где день, где ночь. За эти месяцы я написала 147 работ большого формата. Сейчас, за эту работу у меня есть особая награда – серебряный ключ от Музея современного искусства Кипра. Отношения между людьми в эти месяцы не были похожи на все, что я видела в жизни. Люди изменились, была какая-то волна искренности и переосмысления жизни и почти детской открытости потоку творчества. Как одно из мимолетных, но дорогих воспоминаний – координатор выставки привела к нам пятилетнюю внучку Гюнселя и я позанималась с ней живописью. У нее было такое желание писать картины, что я отложила в сторону «холстики» 50 на 50 сантиметров, и мы с ней сделали по-настоящему две большие работы. Бывают же дети, колористы от природы. Вот и у нее оказалось тонкое чувство цвета.

По-моему, вам должны были бы уже предложить почетное гражданство и жизнь на Кипре…

Когда карантин закончился, мне действительно предлагали остаться еще. Но я так долго не была дома, что могла только поблагодарить за предложение, и летом прошлого года вернулась домой.

Анастасия, слушаю вас и понимаю, что абстрактная живопись, которой вы занимаетесь, совсем не абстракция для вас самой…

Да. Для меня это доступный мне язык выражения эмоций. Способ распрямить крылья и воспарить над землей. Тебе подвластно все, в момент, когда ты наедине с новой картиной больше ничего не имеет значения.

Знаете, на что я еще обратил внимание, как журналист – точно не мог обратить внимания. Это – названия ваших картин. «Переход мексиканской границы». «Хрустящий сок». Это звучит как заголовки стихотворений современной поэзии.

Я считаю, что для современного искусства название работы, это ее неотъемлемая часть. Художник задает зрителю названием свой код прочтения. Наверное, в названиях сказалась и мое увлечение писать сказки. По крайней мере, аннотации к работам я писала на одном дыхании, также, как и сами работы.

Я тогда хочу закончить интервью несколькими фотографиями ваших картин и аннотациями к ним…

"Хрустящий сок перевоплощения", 80х100 см, акрил, холст, 2020г.

Первое название было другим, но воспитание не позволило на тот момент его оставить и дать анотацию. Но художник должен быть смелее.

"Хрустящий сок вожделения".

Почему такая игра слов?

Когда человек вспыхивает и желает запретный плод, он пытается себя образумить и сдержать, его желание от сопротивления начинает хрустеть. Иногда удается сломить хребет и надолго заточить джина в бутылку, но он рано или поздно просочится и тогда ураган сметет всё на своём пути.

"Переход мексиканской границы", 160х160 см, акрил, холст, 2020г.

Почему именно мексиканской границы?

Картина была написана на острове Кипр во время караниина, когда были закрыты границы. Подсознательно хотелось нарушить все ограничения и пересечь границы, чтобы добраться домой. Данная ситуация довлела над всем миром и при рождении названия не хотелось привязываться к местности.    Первый образ, который возник глядя на  паритру работы, была Мексика - красный, черный, белый, а потому было решено пересекать именно границу Мексики

«Песочные всполохи огня», 160х160, акрил, холст, 2020.

Данную картину можно было создать только на Кипре. Написана под влиянием впечатлений от моря, до которого необходимо было добраться по горячему, словно полыхающему песку. Он, напитан солнечным теплом, пробуждает в человеке спящую созидательную энергию, которая накапливалась годами. Соприкасаясь с песком, напитанным солнечной энергией, можно разбудить в человеке его истинное естество.

"Тотемы племени Возрождения", 160х160, акрил, холст, 2020.

Картина написана под влиянием нынешних реалий. Художники на симпозиуме во время карантина воспринимаются автором определенным племенем, застрявшем на острове, задача которого в любых условиях служить во благо искусства. Тотемы - это своеобразный факел племени, помогающий увидеть направления разрешения любых жизненных ситуаций.

Картина находится в коллекции Кипрского музея современного искусства.

Павел Зинган