Максим, добрый день. Перед встречей я посмотрел вашу краткую биографию как врача… В 2004 окончили киевский национальный медицинский университет имени Богомольца. Потом – хирург в ряде Киевских клиник, в 2020 году – главный онколог в Киевской клинике Образцова (это одна из маленьких клиник в которых я консультировал, это легко гуглится. Важнее, что я заведовал отделениями хирургии в двух из трех крупнейших частных онкологических клиник в Украине – клинике «Инновация» и Клинике Спиженко ), сейчас – Medpark. Ваш переезд с Молдову связан с войной в Украине?

Нет, контракт с Medpark-ом у меня был подписан еще осенью прошлого года. А первую операцию в Medpark-е, как приглашенный хирург, я сделал еще в январе 2021 года. Так что переезд в Молдову был запланирован достаточно давно.

Если вы окончили университет в 2004 году, то у вас уже 18-летний опыт хирурга-онколога?

Чуть меньше. Я начал карьеру в общей хирургии в городской больнице в Киеве. Но после нескольких лет работы почувствовал, что вышел «на плато». Не было прогресса, как профессионала, а хотелось развиваться дальше. Как раз в то время в Киеве открылась первая частная онкологическая клиника…

Это какой был год?

2009. Точнее, клиника открылась в 2007 году, а я пришел в нее в 2009 году. Это были израильские инвестиции, и не только инвестиции, но и управление всеми процессами. Управляли клиникой наши репатрианты, языкового барьера не было, и эта была возможность настоящего профессионального роста, в клинике был задан абсолютно другой уровень понимания медицины по сравнению с тем, что было на тот момент в Украине и, наверное, и у вас в Молдове. То к чему в Украине стали приходить только через 5-7 лет в той клинике уже было рутинной практикой – международные протоколы лечения, доказательная медицина. Плюс ротация лучших врачей, мы работали бок о бок с израильтянами и перенимали у них передовой опыт.

А в Израиле не довелось поработать по обмену опытом?

Учеба за границей была, но не в Израиле. Был в Испании, Польше, Германии на конференциях и на стажировке в Португалии. На конференциях и мастер-классах был в Испании, Португалии, Польше, Венгрии и т.д. 

Как же вы, все же, попали в Молдову?

Когда Medpark начал заниматься лечением онкологии, Ольга Шкёпу (*** генеральный директор Medpark) пригласила в Кишинев работать мою коллегу из Киева – Татьяну Рослякову, она – клинический онколог. Она, в свою очередь, уже порекомендовала меня.

Перед встречей с вами мне сказали, что одна из ваших специализаций – лапароскопическая хирургия.

Да. Причем она применяется не только в хирургии. Есть и инвазивная диагностика. В онкологии уже диагноз, зачастую требует операции, необходим образец ткани опухоли. Когда очаг в печени или в позвоночнике, то, чтобы взять биопсию, раньше делалась достаточно серьезная операция. Это и была моя первая операция в Кишиневе – меня пригласили делать биопсию под наведением компьютерного томографа. (В онкологии ее значение важно не только в лечении, но и процессе диагностики, т.к. любой онкологический диагноз требует наличия образца опухолевой ткани. Очень часто само получение образца ткани соответствует по объему достаточно сложной операции. Кроме этого, с целью меньшей травмы при постановке диагноза, в Медарке есть возможность получения образца ткани из труднодоступных мест (легкое, средостение, тела позвонков,  печень и т.д.) путем пункции под контролем компьютерного томографа без каких-либо разрезов на теле. Кстати биопсия под контролем компьютерного томографа одно из первых вмешательств, которое я провел в Медпарке.) 

За первым приглашением последовали следующие?

Мне было удобно приезжать раз в пару месяцев. К моему приезду накапливались задачи, я приезжал на неделе, оперировал, следил за осложнениями и возвращался в Киев. Но перелеты стоили недешево, да и пациенту комфортнее, когда его ведет тот врач, который начал лечение.

Тем не менее, за это время мы выполнили ряд хирургических вмешательств,  которые на тот момент были проведены в Молдове впервые. Например, лапароскопическая гастрэктомия (удаление желудка), лапароскопические резекции печени, лапароскопическая радикальная дистальная панкреатоспеленэктомия (удаление части поджелудочной железы блоком с селезенкой) и другие). 

И в итоге?

И в итоге я принял приглашение на постоянную работу в Medpark-е. Мне было легче на это решиться благодаря тому, что уже на тот момент Medpark максимально следовал международным протоколам лечения рака, которых придерживаются и в Израиле, и в Америке, и в Европе.

Какими принципами характеризуется подход к лечению онкологических больных в Medpark-е?

Начнем с диагностики и выработки стратегии лечения. Большое внимание в Medpark-е уделяется первичному приему и работе клинического онколога. Это врач, который сам не оперирует, но является глубоким специалистом в онкологии. Затем вокруг проблемы пациента собирается мультидисциплинарный консилиум. Кроме клинического онколога и хирурга в состав консилиума входят и специалисты по лучевой терапии, химиотерапии и гормональному лечению. При необходимости к работе консилиума присоединяются хирург-патолог, рентгенолог, специалисты по кардиохирургии и нейрохирургии. (Кроме клинических онкологов в состав консилиума входят онкохирурги, специалисты по химиотерапии, лучевой терапии и лучевой диагностике, патоморфолог.  При необходимости участвуют более узкие специалисты – ангиохирург, нейрохирург, кардиолог, невропатолог, ЛОР или любой другой специалист в зависимости от потребности каждого конкретного пациента).   Такой подход позволяет избежать субъективных ошибок и выбрать для пациента оптимальную стратегию лечения. Дополнительным преимуществом Медпарк, является то, что все необходимые специалисты работают в том же месте. И нет необходимости отправлять пациентов в другие медицинские учреждения для получения дополнительных консультаций.

Кроме общей хирургии вы специалист в лапараскопической хирургии (лапароскопия всего лишь способ оперирования, а не специалиазция). Насколько она сейчас распространена лапароскопическая хирургия при лечении онкологических заболеваний?

Лапараскопический доступ уже широко и рутинно применяется для любых операций на органах брюшной полости, забрюшинного пространства и малого таза. При этом, в любом случае, лапароскпический доступ не должен применяться в ущерб онкологическим принципам. При лапароскопическом доступе достоверно меньше кровопотеря, быстрее идет процесс восстановления и возвращения больного к нормальной жизни. При классической хирургии сама рана, созданная в момент операции, может стать причиной длительной реабилитации и задержки в продолжение онкологического лечения.

Максим, у вас огромный опыт общения с больными, которые однажды узнают, что у них онкологическое заболевания. Для любого человека получить такую информацию – это сильнейший стресс. Что, по-вашему, важно знать человеку, чтобы принять правильное решение о том, что делать дальше?

Я бы сказал о «праве сомнения». Пациент никогда не должен стесняться узнать «второе мнение» по тактике лечения. Речь идет о его судьбе и если есть время, если операция проходит не на фоне кровотечения, то пациент может получить второе мнение о своем заболевании. И уже тогда принимать взвешенное решение.

Первое, что я бы советовал - не игнорировать проблему, а обратиться к специалисту. Если предложенный вам план лечения в каком-то из медицинских учреждений, вызывает у вас сомнения – нормально обратиться за вторым мнением в другое профильное учреждение и получить «второе мнение». Это поможет принять решение взвешенное решение о том, где продолжить или начать лечение.

Павел Зинган