Мой отец говорил и говорит: «Если ты спросишь глупость, то будешь дураком на пять минут. Если не спросишь – останешься дураком на всю жизнь».

Когда мне было двадцать лет, отец формировал меня не пряником, а кнутом. Но именно кнутом он меня сформировал, как журналиста. Я узнал, что значить работать быстро и четко. Сейчас я формирую его. Он начал бегать, уже пробегает 10 километров в день и он первый, кто записался ко мне в экспедицию на «Мой Эверест». Мы будем снимать фильм о том, как люди преодолевают свои страхи, я рад, что отец будет в кадре, будет лучшее в мире семейное видео для просмотра у камина.

В девяностые годы я учился в колледже и начал работать ночным охранником в нон-стопе. Когда соседний киоск нон-стопа сожгли вместе с продавцом, отец мне сказал: «Юлиан, твоя карьера олигарха закончилась». И забрал меня в журналистику.

Я имел честь пройти становление как журналист в первом независимом информационном агентстве Молдовы – BASA-Press. Именно в BASA-Press меня запрограммировали на тот ритм работы, в котором я работал на радио и на телевидении, да и по сей день.

Работа на радио сделала мой голос знаменитым, по крайней мере, для мастеров по ремонту обуви. Потому что однажды, когда я относил ботинки на починку, мастер, услышав меня, сказал: «Да ты тот парень с радио DOR».

Самые удачные последствия фейла в работе на PRO TV, а фейлов хватало, были в тот день, когда я монтировал новость из Парламента, торопился и перекрыл звук архивной картинкой недельной давности. Через час мне позвонил один депутат и бросился обнимать по телефону: «Юлик, спасибо, что ты меня выручил, меня не было сегодня в Парламенте, но те, кому надо, увидели, что я там был».

В первых парламентах Молдовы было больше жизни и «вкусняшек». Это сейчас парламент как будто промыли дезинфектором. А тогда спикер вполне мог заявить: «Не протестуйте против России, или вы не знаете, откуда приходят газы». Другой спикер, подсчитав количество голосов «за», двадцать один, легко заявлял в микрофон: «О! Очко!». Ну а третий депутат мог, парируя оппонента-женщину, отложить в сторону будущее гендерное равенство и посетовать: «Ну что, разве мы не можем разрулить с вами эту ситуацию, как мужчина с женщиной?». Все-таки раньше депутаты чаще говорили, что думали, хотя большинство говорили глупости. Был такой настоящий Дикий Запад в молдавском варианте.

Почему я «завязал» с журналистикой и стал бегать? В журналистике я добился почти всего. Был и «Журналистом года» и получал «Яблоко» и работал на пять телекомпаний из пяти стран. Но больше не было точек преодоления. И я сник. А потом появился бег. В нем я могу выставлять себе новые и новые «точки Эвереста», так я их называю. Так я пробежал и 60 километров, и 80 километров, и 100 километров, 250 километров в Новой Зеландии, 180 километров на Монблане и 110 километров в Кейптауне. В Новой Зеландии мы бежали шесть дней, но спали по ночам. На Монблане бег занял 38 часов без остановки, с перепадом высот в полтора Эвереста.

Как начинался бег? В школе единственной пробежкой был бег с уроков физкультуры, чтобы их пропустить. 42 километра для меня было все равно, как слетать в космос. А потом я перевернулся на мотоцикле и когда врач собирал мне колени, он сказал: «Радуйся, если будешь хромать». Полгода я ходил с тростью, потом без нее, потом прошел пешком до Дубоссар, потом побежал «по асфальту», не только в Молдове, но и на Мальте, в Барселоне, Мадейре, Гран Канарии, в Венеции, и в Риме и, вообще, за 4 года я пробежал 60 марафонов и ультрамарафонов.

Когда я начинал бегать на соревнованиях, я был PR консультантом в одной из партий. Все меня спрашивали: «Когда ты работаешь, если ты столько бегаешь?». Они просто не задумывались, что все марафоны проходили по субботам. В пятницу вечером ты уезжал, а в воскресенье уже возвращался.

Новая Зеландия оказалась серьезным экзаменом на выносливость и лакмусовой бумажкой о любви к Молдове. Перепады температур могли быть от 35 градусов жары, до ноля с пронизывающим ветром. И хотя я бегал в стране, где снимали «Властелин колец», я вернулся оттуда с твердым убеждением – Молдова красивее, по крайней мере того острова, где проходило соревнование, и люблю я свою Молдову, хотя это и не модно. Короче, если бы Арагорн сражался бы на холмах Старого Орхея, то касса фильма была бы точно больше. Я не шучу, я действительно так думаю. Я искал себе соревнования и впечатления на краю земли, а оказалось, что Молдова краше.

Впервые в Непале я побывал в 2019 году. После этого я хочу, чтобы на моем могильном камне выбили: «В жизни каждого человека раз в два года должен случиться свой Непал».

Аэропорт Лукла в Непале признан самым опасным аэродромом мира. Только три компании могут производить специальные самолеты, которые могут там приземляться. Взлетная полоса – всегооколо 500 метров. С одной стороны скала, с другой  - ущелье в километр глубиной. И сама полоса не ровная, а как спуск с Ботаники к железнодорожному вокзалу. Когда самолеты садятся, они бегут по полосе в горку, что дает дополнительное торможение. А когда взлетают – то немного сваливаются в пропасть, если не успевают нормально набрать высоту.

Главный урок Непала, это даже не горы, хотя в этом регионе 10 из 14 самых высоких гор мира. Там происходит полная перезагрузка и переоценка ценностей. Если до Непала я мог не доесть в кафе чизкейк, типа он не свежий, то когда я впервые укусил в Молдове яблоко, я заплакал от счастья и от того, какое оно было сладкое. После того, как при минус 15 трескаются бутылки с водой и пищу ты размораживаешь у себя в желудке, ты чувствуешь себя в городе чужим, слишком много пустого лоска и пафоса.

Я вырос в общежитиях, так что я знаю, как приготовить прожаренный лук с морковью и грибами, картошкой и добавить овечьей брынзы и соленья. 

Самый счастливый момент в жизни, это когда мама готовит «Наполеон», отрезает неровные краешки у коржей и тайком дает их тебе съесть.

Есть один момент в жизни, который я хотел бы забыть. Но я о нем вспоминал и в 15 лет, и в 25, и буду вспоминать, наверное, и в 55 и в 105. Когда мне было пять лет, я напугал собаку, и она со страху выскочила на дорогу и попала под машину. Она осталась жива, но ее сломанную лапу и жалостный визг я вижу и слышу до сих пор.

“Закрытый” и “депрессивный” 2020 год стал самым продуктивным годом за всю мою историю. 50 роликов собранных в кампании «Поддерживаем местный бизнес», около 20 мини повестей о малой винификации, около 200 посещенных мест , 3000 фотографий в кампании Redescoperă Moldova, 10 фильмов о самых красивых местах Молдовы, 15 мини фильмов про лидеров молдавской винификации, около 10 рекламных мини повестей для разных компаний, 20 историй успеха проектов финансируемых Швейцарским правительством и более 15 повестей про молдавских инвесторов которые развивают экономику Молдовы.  В этот год “выстрелила” вся наработанная практика телевидения, пиар консультаций, экономическая журналистика и радость от общения с людьми и путешествий.

Ковид закрутил людей в трехлитровые банки. Конечно, после этого они жаждут приключений. Поэтому мы решили, что пандемия не должна быть помехой, чтобы повезти людей в Непал и на Эверест. Каждому человеку стоит хоть один раз до смерти заново родиться. Поэтому я повторю надпись на моем будущем могильном камне: «В жизни каждого человека раз в два года должен случиться Непал»

Павел Зинган