Перед интервью мы договорились с Андреем обсуждать только новые продукты QSystems. Но продукты такого уровня не могут возникнуть в «воздухе». Поэтому хочу коротко представить Андрея и QSystems, это для меня нетрудно сделать, ведь первое интервью у Андрея я взял еще в 2019 году.

Первый банковский софт, как программист, Андрей написал для валютного департамента Mobiasbanca. В 1999 году он возглавил IT-департамент Banca de Economii и за несколько лет, практически с нуля, обеспечил автоматизацию банка.

В 2001 году полученный опыт вылился в создание QSystems. Вскоре, кроме работы с молдавскими банками, QSystems стала поставлять решения и на другие рынки, так, например, в 2006 году заказчиком ряда продуктов был тогда только создававшийся банк «Тинькофф.Кредитные Системы».

В 2013 году QSystems выиграла тендер на создание правительственной услуги электронных платежей MPay в Молдове. Прошло 12 лет, QSystems продолжает быть техническим партнером правительства в платформе MPay, через которую проходят миллиарды леев оборота.

Одной из главных специализаций QSystems стали решения в сфере международных денежных переводов, но об этом мы поговорим детальнее в сегодняшнем интервью.

Андрей, добрый день. Я решил во вступлении к этому интервью суммировать все наши предыдущие разговоры, так что мы можем без предисловия начинать говорить о сегодняшних разработках QSystems.

А ты сохранил в предисловии историю, как в институте меня освобождали от зачетов почти по всем предметам, потому что я, как программист-самоучка, писал преподавателям программы по их предметам для только вошедших в моду компьютеров?

Прости, пропустил. Но теперь, с этим дополнением, мы точно можем стартовать. С какого продукта QSystems начнем?

С CRP…

Расшифруй.

Это внутреннее название продукта. Centralized Remittance Platform. Централизованная система для денежных переводов. Основной заказчик – национальные банки, так что максимальное количество заказчиков ограничено. В мире, если я не ошибаюсь, плюс-минус только 200 стран.

Какие задачи решает CRP. Почему центральные банки в принципе должны обратить внимание на этот продукт?

Первая задача — это контроль над международными небанковскими денежными переводами. Это самый незащищённый сегмент. Когда человек открывает счёт в банке, он проходит верификацию. А в системах переводов всё проще: человек пришёл, предъявил документы — и деньги отправлены. На этом участке очень высоки риски – это могут быть процессы отмывания денег, финансирования терроризма или перечисления средств из стран, находящимися под санкциями.

Разве у Центробанков нет сейчас инструмента контроля?

Нет. Поэтому они делегируют контроль банкам, банки — платёжным системам, а те зачастую вообще находятся за границей, вне юрисдикции страны. CRP устраняет эту слепую зону. Каждая транзакция проверяется до выплаты. Платформа встроена в национальную архитектуру и даёт центральному банку все необходимые инструменты контроля. Например, у нас в платформе используется двухфазная логика: сначала проверка, только потом выплата. Это позволяет остановить перевод на этапе, когда он ещё не получил статуса завершённого.
Не постфактум, как раньше — «мы узнали, что Бен Ладен получил деньги». А до того, как это произошло.

Первое преимущество CRP понятно. Какую вторую задачу решает платформа?

Снижение кредитных и валютных рисков. В странах, где переводы — это 10% и больше ВВП, банки часто выплачивают деньги до того, как они поступили. Это значит, что внутри страны возникают обязательства, не подкреплённые деньгами. При неблагоприятном скачке валютного курса потери коммерческих банков могут стать системными для страны. CRP даёт возможность управления этими рисками.

И третье преимущество?

Повышение эффективности банковской системы страны в целом. Вместо 10–15 интеграций с разными системами банки получают единый интерфейс, единый формат сообщений. Эти переводы становятся частью других бизнес-процессов — например, можно автоматически зачислить перевод на депозит, или использовать его для погашения кредита.

Это так называемые embedded-платежи — встроенные переводы. Они значительно снижают стоимость обработки транзакций для банков и улучшают пользовательский опыт.

Масштабное решение. Есть уже примеры внедрения?

Да, наша платформа внедрена в трех странах - Узбекистане, Таджикистане и Армении.

Везде конечный заказчик – Национальный банк?

По-разному. В Таджикистане оператором выступает сам Центральный банк. За счёт этого запуск платформы был быстрым, решения принимались напрямую. В Армении Центробанк создал отдельную компанию — стопроцентную дочку, под эту задачу. Там потребовалось больше времени на организацию, подбор команды, юридические процедуры. В Узбекистане оператор — частная компания, получившая национальную лицензию от ЦБ.

Три страны и три модели внедрения. Ты работал со всеми тремя, какая модель, по-твоему, самая эффективная?

Несмотря на скорость внедрения в Таджикистане, я вижу ряд преимуществ модели Узбекистана. Это баланс между бизнес-интересом и контролем. Частная структура мотивирована зарабатывать и масштабироваться, но действует в рамках, заданных регулятором.

Кроме того, нужно четко понимать, что сама платформа не занимается переводами, но она подключает к себе все платёжные институты, процессирует транзакции, становится шлюзом на входе. Внутри QSystems мы шутим, что создаем границу для денег и таможню для Национального банка.

Сколько сейчас через ваши платформы проходит транзакций?

Сейчас около 200 000 в месяц. Но думаю, что к концу года выйдем на обслуживание миллиона и более транзакций.

Вы сопровождаете платформы?

Да. Платформа работает на серверах заказчиков. Мы обслуживаем, обновляем версии, но к данным доступа не имеем. Зато у компетентных органов в распоряжении появляется мониторинг транзакций в реальном времени, а не через месяц или два после выплаты.

Мы увлеклись CRP и не поговорили о других продуктах QSystems…

Давай тогда спустимся с высот центральных банков до комфорта жильцов многоквартирных домов…

Цифрового комфорта, как я понимаю?

Да. У нас есть давний продукт Factura.md — B2B-агрегатор для выставления счетов и управления платёжными данными. Сейчас мы занялись продуктом для конечного пользователя, для жильцов и домоуправлений. Мы создали новый продукт, просто Factura. Это уже цифровая экосистема по управлению жильём.

Какой у этой системы потенциальный охват?

Если брать многоквартирные дома — в Молдове их примерно 10 – 20 тысяч.полторы тысячи. И технически все они могут перейти на цифровую модель.

Что даёт эта система?

Мы хотим, чтобы человек, живущий в доме, мог получать счета и оплачивать их онлайн, участвовать в голосованиях жильцов, иметь доступ ко всем документам: уставам, протоколам, решениям, вызывать мастера — сантехника, электрика — и оплачивать прямо из системы, получать уведомления: "завтра будут красить", "кто-то кого-то залил", "отключат воду".

То есть это не просто оплата коммуналки?

Это, по сути, суперапп для жилья. Приложение, в котором удобно жить. Плюс — выполнение требований законодательства. По закону ассоциации жильцов обязаны предоставить всю документацию в общий доступ, но как это реализовать — никто не объяснил. Наша система закрывает и эту задачу.

Есть уже подключенные дома?

Да. Начали с домов, где живём сами. Сейчас создали фокус-группу, собираем обратную связь, делим функции по пакетам. Уже подключены несколько ассоциаций жильцов.

Планируете выходить за пределы Молдовы?

Конечно. Молдова — отличный рынок для MVP: можно протестировать всё на масштабе страны. Но сама система универсальна. Аналогичные потребности — в любом многоквартирном доме, в любой стране.

Как я понимаю, ты рассказал о Factura, чтобы поиграть на контрасте масштабов с контролем за денежными переводами? Там 200 заказчиков на весь мир, здесь – хоть весь мир заказчики?

Можно сказать и так. Но для международных денежных переводов у нас есть еще один продукт, Direct Payment Network.

В чём его суть?

Это платформа, через которую банки и платёжные операторы могут напрямую обмениваться трансграничными денежными переводами, без участия крупных международных систем. Мы возвращаем возможность прямой договорённости между сторонами: один отправляет, второй выплачивает.

То есть вы не конкурируете с Western Union, но даёте альтернативу?

Да. В направлениях, где переводов много и маршрут понятен, нет смысла переплачивать посредникам. Мы даём инфраструктуру. Участники сами договариваются о курсах, тарифах, расчетах. Мы только создаём стандарт и шлюз. По сути — цифровая реализация старой модели прямых агентских отношений, только с API и мониторингом.

Есть уже живые кейсы?

Да. Сейчас у нас интересный проект: шведская платёжная платформа подключилась к нашему решению, чтобы обеспечивать переводы для монгольской диаспоры, которая живёт в разных странах Европы и в Монголии. Им нужно отправлять деньги быстро, прозрачно, напрямую — мы предоставили для этого технологическую основу.

При этом деньги не проходят через вас?

Нет. Мы — инфраструктура. Мы не держим деньги, не касаемся средств. Расчёты идут напрямую между участниками. Это важно для регуляторов. Что принципиально важно, в эту платформу можно интегрировать национальные системы мгновенных платежей. Сейчас все системы мгновенных платежей — локальны. В Румынии — одна. В Молдове – другая, в Бразилии – третья. Между собой они не взаимодействуют. Мы сейчас делаем мост между двумя такими системами. Это первое решение, когда один человек сможет через своё приложение отправить деньги из одной instant-системы в другую — например, из страны Европы в Молдову. И всё это в течение нескольких секунд.

Интересное направление. Я видел статистику, как растут instant payment в разных странах. Вопрос международной интеграции таких систем, безусловно, будет очень актуален. Хочу подводить итоги, интервью у нас получилось не коротким. Но закончить я хотел бы личным вопросом. Даже когда обычное предприятие выбирает себе технологического партнёра надолго — ему важно знать, какой это человек. Потому что решения в этой сфере часто слишком серьёзные, чтобы принимать их вслепую. Что уже говорить, если решения принимают руководители национальных банков. А вдруг они узнают по твоим социальным сетям, что ты дайвер и не прочь поплавать рядом с акулами. Это будет аргумент “за” или “против” решения работать с тобой?

Мне кажется ты переоцениваешь мое увлечение дайвингом. Но для меня это был бы аргумент «за». Потому что дайвинг — это не про экстрим, а про дисциплину. Под водой всё должно быть чётко - как ты дышишь, как двигаешься, как взаимодействуешь с партнёром. Если допускаешь ошибки — исправить их некогда. Там нет места импровизации. Это хороший способ проверить, насколько ты умеешь держать себя в руках, когда среда — непривычная.

Кроме того, как это странно не прозвучит, дайвинг иногда помогает лучше понять глобальные масштабы. Представляешь такую уникальную поездку, например,  в Южную Африку, когда у тебя есть возможность понаблюдать за миграциями больших стай рыб. С одной стороны, тысячи, если не миллионы рыб, двигающихся в едином ритме, с другой стороны – охотники на них, от акул до птиц. Завораживающее зрелище. Это, может, одна из самых масштабных  экосистем в мире. Момент, когда особенно хорошо чувствуешь масштаб и относительность. Возвращаешься к работе и применяешь принципы, которые миллионами лет шлифовала природа. Денежные потоки ведь тоже нужно защищать от «хищников».

Тогда я даже придумал, как устроить незабываемую презентацию для платформы контроля за денежными переводами – дайвинг-экспедицию для руководителей национальных банков.

Мы предпочитаем более традиционные способы участия в тендерах, но я передам департаменту маркетинга твою идею.

А ещё — как важно, чтобы всё, что ты сделал на поверхности, работало так же слаженно, как эти рыбы. Без лишних движений. Без команд. Просто — работает.

Хорошее правило и для системного продукта.

Именно. Когда ты строишь платформу, которая будет стоять в центре инфраструктуры страны, она должна работать при любых условиях. Даже если вокруг всё меняется — она должна остаться устойчивой. Это не про амбиции. Это про ответственность.