Ион, привет. У нас было много интервью. Но все они были «ситуативные», связанные с новостями и событиями. И я поймал себя на мысли, что даже не знаю, как начался твой путь в виноделии…

У меня два образования – экономика и виноделие. Экономика было первым образованием. А потом я принял решение, и была такая возможность, поехать в Германию и получить второе образование, уже в виноделии.

Это какой был год?

2004 год, если не ошибаюсь. Это была профессиональная школа, я учился по «дуальной» системе, четыре дня на винодельне, на производстве и один день в школе. Так как у меня уже было высшее образование, я приехал в Германию с уровнем магистра, то мое обучение заняло там полтора года.

В каком городе?

Сейчас напишу тебе его название, ты на слух не запомнишь: Hohentengen am Rhein. А винодельня называлась Weingut Engelhof.

Большое производство?

Наоборот, небольшая винодельня. Двадцать семь гектар собственных виноградников, четыре человека на производстве, одним из которых был я. Но я очень рад, что попал именно на такое производство. За эти полтора года в Германии я своими глазами увидел, как может работать малая винодельня. Именно с того времени я стал мечтать о собственной винодельне и планировать ее создание.

В 2004 году малая винодельня была для Молдовы в диковинку. Тогда все виноделы считали производство в миллионах бутылок и эшелонах на Россию.

Так и было до российского эмбарго. Но в Германии я увидел, что четыре человека могут делать превосходное вино. По окончании учебы меня приглашали остаться там, но я уже заболел идеей сделать такую же винодельню в Молдове. 

Интересно, ты продолжал со «своими» немцами общаться после этого?

Я тебе больше скажу, мы до сих пор общаемся. Последний раз я их вина пробовал всего три месяца назад, они часто высылают мне сове вино, а я им своё. У меня хорошие отношения с владельцами, но еще более близкие – с виноделом. Мне очень повезло когда-то, что он был рядом и не ограничивался заданиями, что мне сделать, а подробно объяснял, как сделать и почему именно так. За полтора года он провел меня по всем этапам виноделия как инструктор. Теорию я учил в школе, а практику у него. Именно там я влюбился в пино нуар. Немцы называют этот виноград по-другому, местным названием, но это был именно пино нуар, и я с тех пор очарован этим сортом.

2004 год – это давно. Что было дальше, когда ты вернулся?

На тот момент сегмент малых семейных виноделен в Молдове не был вообще представлен. Так что путь к собственной винодельне оказался не близким. Тогда малые производители только стали появляться. Все мы были энтузиасты и, поначалу, ни у кого не было своей винодельни. Все делали вина с «кем-то». Как технологи мы договаривались с крупными производствами и делали свои вина вместе с ними. Тогда чтобы производить вина нужна была лицензия, получить ее было невозможно, так что, юридически, мы даже не были производителями. Мы формально покупали свои же вина и, с точки зрения закона, занимались не производством, а коммерцией.

Знаешь, я был с 90-х годов знаком с Acorex, одним из тогдашних лидеров виноделия и помню эту ситуацию. Малые виноделы тогда казались пассионарными энтузиастами. Все вокруг делают сотни тысяч бутылок, и вдруг появляется какой-то неизвестный бренд, пару тысяч бутылок, необычный вкус, новый аромат, новые сорта. Это было очень романтично. Я бы именно это слово подобрал.

Чтобы от романтики перейти к бизнесу мы тогда зарегистрировали Ассоциацию малых производителей вина. Я был первым председателем ассоциации и в нее входило девять виноделов. Тогда я делал вина под маркой Crescendo в Scoala Profesională Nisporeni. Спасибо австрийцам, которые инвестировали в развитие школы и настояли, чтобы ее производственные мощности превосходили потребности самой школы. Так и школа получала дополнительный доход за услуги, который помогал ей развиваться, и ученики знакомились не только с теорией, но и с практикой виноделия. Благодаря этому решению школа прекрасно себя чувствует и сейчас, по прошествии стольких лет.

Мы не можем пропустить в твоей истории и открытие магазина Carpe Diem. Тем более его название – это название твоего ведущего бренда вина.

Магазин открылся в 2011 году. Когда была создана ассоциация, то одна из важнейших задач была – продавать. Сотрудничество с торговыми сетями было тогда и сложным, и не очень эффективным. Вина наши никто не знал, поэтому, даже если и удавалось их поставить «на полку», их мало покупали. Супермаркетам становилось неинтересно.

И вы задумались об открытии собственного магазина?

Для мира такая идея, конечно, не была новой. Но в Молдове такого магазина не существовало. Были специализированные магазины некоторых брендов, был уже Casa Vinului, но он был больше ориентирован на дегустации, а не на продажи. И мы, с Александру Лукьяновым, решили открыть магазин. Через год мы разошлись, я выкупил его долю в бизнесе и с тех пор винотека Carpe Diem уже мой собственный проект.

Мне кажется, или в начале здесь можно было купить и зарубежные вина?

Не кажется. Мы пытались тогда опираться на вина малых производителей. Но их и по наименованиям было немного и какое-то наименование могло продаться за месяц и следующие одиннадцать месяцев полка была бы пустая. Решили брать вина у «больших братьев», но не только. Мы хотели продвигать именно вина малых производителей, а все познается в сравнении. Поэтому стали импортировать вина из Франции, Италии, Новой Зеландии, чтобы на живом примере показать, что наши, молдавские вина, не менее интересны, чем зарубежные. Но со временем ситуация изменилась. Малых производителей стало больше. Магазин открыли для себя иностранцы, а они, естественно, хотели в Молдове пробовать именно молдавские вина. И в какой-то момент в Carpe Diem остались только вина молдавских производителей.

Кроме того, магазин, и это меня очень радует, стал и местом дегустаций, и площадкой для переговоров с импортерами молдавских вин. Не у всех виноделов есть офис или свое производство, куда можно пригласить импортера, да и даже я, хотя мой завод недалеко, в Крикова, иногда переговоры провожу тоже здесь. Причина банальная – нехватка времени у партнеров. Например, этой весной именно в магазине я подписал контракт на экспорт в Норвегию. Так норвежец так и не успел доехать в гости до моего производства. У него были так плотно расписаны встречи, что он прост не выходил из магазина. Здесь дегустировал, здесь вел переговоры, здесь подписывал контракты. И я рад, что могу помочь своим коллегам, предоставляя им магазин в качестве площадки для переговоров. Понятно, что тем, кто ценит нашу работу и сотрудничает с нами.

Поскольку и мы сейчас говорим в магазине, я не могу не поднять глаза и не задать вопрос о моем любимом бренде бокалов для вина – Riedel.

Бокалы и декантеры Riedel – это самые, без преувеличения, совершенные инструменты в мире для дегустации и наслаждения вином и спиртными напитками. Мы эксклюзивные представители Riedel в Молдове и получить этот бренд было непросто. Во многих странах Riedel сотрудничает именно с виноделами и мне было очень радостно, что они остановили свой выбор на мне. Мы партнеры уже десять лет и, хотя были конечно попытки «отбить» у нас бренд, но Riedel ведет себя очень корректно. «Мы довольны работой с Лукой, и будем продолжать с ним», - говорят они.

Давай поговорим о твоем производстве…

Первые вина Carpe Diem появились в 2014 году. Я их делал там же, где и Crescendo, в Ниспоренах.

Ты взял себе технолога?

Нет. С первого сезона и до сих пор я сам делаю все свои вина. Только сейчас, когда производство продолжает расти и появилось такое направление, как туризм, я стал задумываться о помощнике. Но пока все десять сезонов Carpe Diem – мои, и мне очень нравится то, что я делаю.

Какие были первые вина Carpe Diem?

Feteasca Neagra и Feteasca Regala.

Всегда хотел тебя спросить, кто был автором концепции этикетки Carpe Diem. Лица крупным планом – такая этикетка уже много лет сразу бросается в глаза на любой полке…

Этикетка Carpe Diem – это совместный проект дизайнера Александра Кадымского - он сейчас владелец компании-лидера в дизайне этикеток, 43'oz Design Studio – и мой. Когда я увидел один из его вариантов этикетки, он сразу натолкнул меня на финальную идею, нужна была всего одна секунда. Так что «лица Carpe Diem» - это наше совместное творчество.

Итак, начало было положено в 2014 году. Feteasca Neagra и Feteasca Regala и этикетка, бросающаяся в глаза с первого взгляда. Что сейчас?

Сегодня Carpe Diem представлен на рынках тринадцати стран, мы продаемся в двух мишленовских ресторанах – в Сеуле и в Токио. В линейке наших вин – пятнадцать продуктов, в том числе и игристые вина. Более 150 медалей и номинаций. Ассоциация недавно подводила итоги и по их подсчетам Carpe Diem – самая награждаемая марка молдавского вина за последние три года. Я и сам сейчас член жюри шести международных конкурсов вина.

Вот про это я тоже хотел тебя спросить. По неделе на перелеты и участие, получается, что ты больше месяца в году отсутствуешь на своем же производстве. Плюс хоть какой-то отпуск с семьей. А аз конкурсы, насколько я знаю, членам жюри не платят, только компенсируют расходы на перелеты и проживание. Стоит оно того?

Безусловно. Кстати, именно из-за того, что я знаю кухню конкурсов не понаслышке, а изнутри я продолжаю так активно посылать собственные вина на конкурсы, хотя это стоит недешево. Мне очень важен фидбек, который я, благодаря конкурсам, получаю. Какой бы ты ним был специалист-технолог, но мнение компетентного жюри, которое пробует вина вслепую, зная только сорт и год производства, это очень важный ориентир для меня. Все у меня хорошо, или есть «проблемки». Кроме того, скажу честно, когда у вина есть медаль в Германии, оно лучше продается на немецком рынке, когда есть медаль азиатского конкурса – растет сбыт в Корее. И у конкурсов есть еще одна важная сторона…

Какая?

Обмен опытом с другими профессионалами рынка и контакты с ними. У меня на любом конкурсе, «случайно» всегда с собой есть свои вина. Именно так мы попали в мишленовский ресторан в Сеуле. С его будущим сомелье мы познакомились и подружились на конкурсах, он бывал и в Молдове, и, когда стал сомелье в мишленовском ресторане, выбрал два моих вина для ресторана – Bad Boys и Femme Fatale.

Ты сам был в этом ресторане?

Да. Ресторан называется Bicena, он расположен на 81 этаже башни Signiel Seoul Hotel.

Сколько сейчас бутылок в год выпускает Casa Vinicola Luca?

Около 100 000 бутылок. Это был пик до пандемии. Потом мы опустились до уровня 80 000 бутылок, но сейчас снова возвращаемся к 100 000. Это комфортный для меня уровень производства. Есть и полный контроль, и достаточный уровень рентабельности для развития производства, и жизни семьи. Без постоянных инвестиций виноделия не бывает. Инвестиции нужны каждый год, всегда есть новые задачи.

Теперь у тебя же еще и туризм?

Да, мы открыли собственную винодельню в 2021 году и теперь мы можем принимать у себя туристов. В последние выходные у нас была самая большая группа за всю историю – одновременно 40 человек.

Но туры на винодельню не каждый день, иначе ты бы не смог просто работать?

Да, мы открыты для посетителей только по резервации. В тур включена дегустация, презентация и история винодельни, обед или ужин. Мы принимаем только одну группу в день, но, зато, все внимание – только ей и гости это ценят. Особенно, когда приезжают бизнесмены со своими партнерами, атмосфера приватности для них – идеальная. Но нужно учесть, что мы не работаем с гостями круглый год. Сентябрь и октябрь, когда идет разгар сезона, мы концентрируемся только на производстве. На производстве и в туризме мне сейчас здорово помогает мой отец. Без его помощи мне, иногда, было бы трудно справиться.

Он тоже винодел?

Горжусь его опытом. Более сорока лет он проработал на Криковском комбинате, был той частью команды, которая и создавала саму легенду молдавского виноделия. Он многому научил меня в производстве игристых вин. Впрочем, тут во многом помог и мой брат. У нас настоящая семья виноделов. Брат сейчас директор Radacini, а долгие годы был главным технологом Cricova. Так что мне было у кого спросить и с кем посоветоваться.

Вы делаете игристое по классической технологии?

Да. «Классику» делать намного дольше, но она не требует много оборудования. Наш первый брют из аутохтонных сортов появился как раз к новогодним праздникам 2022 года. Сейчас планируем производство игристого в стиле просекко, но разливать будем не у себя. Вообще, если сделать комментарий в эту сторону, то если речь идет о серьезном винном бизнесе, то для него эффективно развивать партнерство винодельческих компаний. Чтобы разливать то же просекко оборудование стоит очень дорого, оно может не окупиться даже на большом производстве. Но когда услугами такой линии розлива пользуется несколько компаний, то экономика сразу меняется. В Германии, еще когда я там учился, есть такой сервис, как мобильные линии розлива. Но это эффективно, когда на небольшом пространстве сконцентрированы сотни виноделен. У нас в Молдове пока такой концентрации нет, и для нас скорее эффективны небольшие партнерские кластеры, когда линией розлива и лабораторией для нее пользуется группа виноделов. Какой бы ты ни был профи, но заключение лаборатории придает уверенности в прогнозе стабильности вина. А при экспорте на дальние расстояния это совсем немаловажный фактор долгосрочного партнерства.

Не спросил тебя про виноградники…

В отношении винограда я тоже сторонник долгосрочного и взаимовыгодного партнерства с фермерами. У меня был неудачный опыт со своим виноградником, слава Богу я его вовремя продал. Поэтому я уже по многу лет сотрудничаю с одними и теми же производителями винограда. Они знают мои потребности, я знаю их возможности и уверен в качестве, даже если за него нужно платить дороже, чем в среднем по рынку. Но сейчас, когда уже есть определённость с местом самой винодельни, я присматриваю 10-15 гектар в радиусе 20 километров от производства. Земля здесь дороже – сказывается близость Кишинева – но, с точки зрения логистики, это будет правильное решение. Но и со своим виноградником я продолжу сотрудничество со своими партнерами-виноградарями.

Ион, интервью у нас получилось совсем «без лимитов». Но уже не хотелось прерывать разговор. Последний вопрос. Что мы пропустили? Что я не спросил?

Давай я скажу то, что обязательно хотел сказать, что мне кажется очень важным. Самая большая проблема молдавских виноделов в том, что нас не знают в мире. Вина Молдовы, может, достаточно известны в нашем регионе. Но не в мире. Даже тот же импортер из Норвегии, с которым мы сейчас стали работать. Он отмечает, что все что в Норвегии знают о Молдове, что мы – самая бедная страна Европы. Самая бедная страна в Европе и делает дорогие вина? Это противоречие в глазах потребителя. Оно нам очень мешает. Над этим нам всем надо работать. Это задача нашего поколения – изменить уровень узнаваемости Молдовы, имидж страны в глазах иностранцев и их отношение к молдавским винам.

Причем, это задача не только самих виноделов. Я бы хотел, чтобы каждый читатель этого, и не только этого интервью, по своим каналам продвигал бы молдавское вино. Дарите молдавское вино друзьям и партнерам. Только общими усилиями мы можем поменять стереотип отношения к Молдове и к нашему виноделию. Хочу и надеюсь, что одного поколения хватит и мы станем теми, кто изменит позиции Молдовы в мире и, в частности, на мировом рынке вина.

Павел Зинган