Если бы сегодня мне нужно было бы сохранить всего одну сцену из мирового кинематографа, это была бы сцена из фильма Романа Полански «Пианист». Почти из финала, когда герой Эдриена Броуди прячется в пустом доме, пытаясь открыть банку с консервами, вдруг на него там натыкается немецкий офицер и Броуди садится за пианино и начинает играть Шопена. Я молчу про музыку, но как там работает свет! И что эта сцена делает с нами! Может быть через год я выберу другую сцену, мы все меняемся пока ищем себя. Но сегодня это сцена из «Пианиста».

Я однажды услышал, как армяне говорят «ми джана». В прямом переводе – «моя душа». Но значение глубже. Так мужчина может сказать только матери, дочери или любимой женщине. Дальше уже некуда. Когда я это услышал и мне рассказали о значении фразы, я сделал себе такую татуировку и сказал, что я буду так говорить своим...

В статье в «Википедии» обо мне написали, что я люблю Андерсена и Триера. Выбирать кого из них я люблю больше, это неправильно. Но уж если выбирать, как на расстрел у Берии, то я бы выбрал Триера. Эмоции, которые он создает - это неповторимо. Я смотрел один его фильм и вдруг в какой-то момент понял, что я смотрю и особым образом держу руки, у меня двигается тело, Триер смог за счет визуала создать состояние, которое на уровне подсознания работало с моим телом. Не понимаю еще как, но этому надо научиться.

30-летний режиссер не может объяснить актеру старше себя, что он должен делать, если сам режиссер еще не прожил этот опыт. Поэтому кино для меня еще станция назначения, на которую еще должен прийти мой поезд.

Я из творческой семьи, моя мама – режиссер, папа – саксофонист. Но только не надо это описывать в восторженных выражениях, что это напророчило мне творческую карьеру. Мой папа играл не просто на саксофоне. Он играл на тенор-саксофоне, огромном как я. Когда мы с сестрой были детьми, папа работал в оркестре цирка. Если он репетировал дома, это было ужасно, тенор-саксофон звучит в замкнутом помещении как иерихонская труба. Папа клал в саксофон полотенце, чтобы звук не был таким громким, но нам с сестрой никогда это не нравилось. «Папа, перестань!», вот что можно было услышать в нашем творческом доме.

Меня с головой захватывает то, чем я занимаюсь. Но пока ни один момент, ни одна премия, ни одно достижение не смогли перебить одно мое воспоминание. Давно-давно мы с мамой, папой и моей сестрой поехали в выходные в Вадул-луй-Водэ, на нашей «Ладе – восьмерке». Жили мы тогда не богато и не бедно, нормально жили. И перед поездкой мама купила французскую выпечку, круассаны, на Рышкановке, где-то напротив базара на Алешина. Мы ехали за город на машине, ели круассаны, ничего особенного, но я до сих пор помню этот вкус, вижу эту картинку перед глазами. Она не про круассаны, а про папу с мамой, когда они были молодыми, про вкус моего детства. И этот момент в воспоминаниях пока перебивает все другие моменты счастья.

Папа давно не играет на саксофоне, но он все еще громоздится у нас дома. Как-то папа хотел его продать, но я его отговорил. История должна оставаться.

Все мы ждем, что кайф придет в тот момент, когда мы достигнем какого-то важного результата. Потом ты приходишь к этому результату, как-то все происходит, и ты вдруг понимаешь, что ты профукал кайф. Потому кайф был не в конце, а в процессе достижения этого момента. И вот ты сидишь перед этим своим Результатом, он смотрит на тебя, и ты его спрашиваешь: «А где же кайф?». И Результат отвечает: «А кайф был». Ты тогда такой: «Так я же профукал его!». И Результат: «Увидимся в следующий раз»

Я смотрел год за годом как Алекс Чауш или Богдан Галаджиу брали в Румынии премии Best Music Video и думал, что это нереально для меня. Как туда прорваться мне, парню из Молдовы, это же совсем другой мир? И тут приходит Best Music Video за «Te rog» Carla’s Dream, я узнаю про это и думаю: «Ну, ок». Это же обидно, капец как обидно, что все эмоции укладываются в одно «ок».

Деньги не приносят счастья. Но парадокс в том, что они решают 99% проблем которые приносят тебе несчастье.

Финансовая свобода нужна, чтобы свободно творить. Для меня безумно приятно, когда я вижу, что у меня есть команда и что я могу создать все условия, чтобы люди росли на этой платформе, чтобы сама команда росла. Вот от этого я кайфую.

Кино делается для людей. Не для режиссера.

Есть куча фильмов, которые «отметились» на одном или двух, или трех фестивалях, но все что от них осталось – только флэшка с фильмом в дальнем ящике. Это неправильное кино.

Когда «Carbon» появился в прокате, я пошел в «Патрию», купил билет и посмотрел фильм. Когда я вышел на улицу все что я хотел, это прямо сейчас начать снимать кино. Собираю всех и пойдем снимать кино! Но на следующий день я сказал себе: «Парень, ты помнишь, что ты сам думаешь о 30-летних режиссерах. Подожди еще немного, набирайся опыта…

Есть американская школа актерского мастерства и режиссуры и есть русская. Суть разная и подход разный. Американцы «играют», русские «живут». Мне русская школа ближе. Я даже когда клип снимаю не говорю актеру: «Встань со стула, подойди к доске, напиши на ней, а потом ответь на телефонный звонок словами: «Да, милая, сейчас приду». Я ему говорю: «Это фильм про ревность. Есть молодая пара, они ревнуют друг друга. Когда ты поднял трубку, тебе звонила жена и ты знаешь, что она была с кем-то». И это совсем не то же самое, что встань со стула, подойди к доске и ответь на телефон. Актер должен вжиться в роль, вне зависимости, это полнометражный фильм или рекламный ролик. В ролике иногда еще сложнее, у тебя времени в обрез.

Вот «Игра в кальмара». Картинка – слабая. Попытки симметрии, косили под моего любимого Андерсена, а получилась слабая копия. Но это - картинка. А от самого сериала я просто офигел, что вытворяют корейцы и на какой они поднялись уровень. Месседж сериала и игра актеров – это небо. Почему он так круто смотрится? Потому что нам, зрителям, дали эмоции, потому что мы поверили, что они живут, а не играют.

У меня на тыльной стороне ладоней много татуировок. Но роза – это очень личное. О ее смысле я никогда никому не рассказывал.

Рядом с розой есть татуировка - замочная скважина. Про нее расскажу, потому что это история про совпадения с большой буквы, в которые я верю. Шесть лет назад я поехал на съемку в Штаты. Это была недосягаемая мечта, как слетать на другую планету. И вот в один день в Америке я проснулся и решил сделать себе новую татуировку. Замочную скважину на левой ладони. И сказал, не вру, есть Гоша, оператор, он свидетель. Так вот, я сказал, что, когда найду свою будущую жену, хочу, чтобы у нее под грудью, там, где сердце, был вытатуирован ключ. Ну сказал и сказал. Сказал и забыл. После этого у меня были отношения, потом я был какое-то время один, а потом я познакомился со своей будущей женой. И когда мы первый раз оказались по-настоящему вместе, я увидел у нее татуировку, где сердце. Там был ключ. Могу дальше не рассказывать? Скоро у нас родится первый ребенок.

Павел Зинган